– Лука, это ваш первый опыт работы в России?
– Нет, в 2013 году я снимал независимый документальный фильм и совершил путешествие от Мурманска до Байкала, познакомился со многими кинодеятелями. Однако спектакль в российском театре ставлю впервые. Да, в силу менталитета здесь по-другому организована работа, но в целом я чувствую себя как дома. Сердце, основа спектакля остается неизменной и в России, и в Италии, и в США. Различие скорее есть между драматическими и оперными артистами, поскольку они получали разное образование. На мой взгляд, оперные исполнители более дисциплинированы, ждут указаний от режиссера, в то время как драматические актеры чувствуют себя свободнее, но, опять же, все зависит от школы.
– Солисты рассказывают, что вы даете необычные упражнения и с интересом слушаете их идеи. Неужели артисты могут предложить что-то лучше, чем режиссер?
– Есть несколько причин, по которым я выбираю этот способ работы. Я знаю, как обращаться с артистами, могу полностью контролировать процесс и давать конкретные указания, но таким образом мы получим бедный результат. Если бы я мог сам искать исполнителей, то критерием подбора было бы качество воображения, поскольку так мы сможем прийти к абсолютно непредсказуемому итогу. Это процесс органичный, сотканный из проб и ошибок, иногда из революций. По моему опыту наиболее интересные результаты получаются именно при таком подходе. Работа музыкантов относительно линейная, с артистами же мы отталкиваемся от текста. Конечно, я мог бы написать партитуру движений, объяснить, как себя вести и что делать, но намного интереснее взаимодействовать с актерами. Таким образом, мы получим качественный результат.
– Здорово, что вы можете экспериментировать и вносить легкость в постановочный процесс…
– Вообще, режиссура – это непередаваемое мастерство. Если я прослушал некоторое количество часов лекций или прочитал несколько книг, это еще не значит, что я стал профессионалом. Режиссерское мастерство достигается практикой. Еще хотел бы добавить, что в театре оперы и балета наша свобода ограничена музыкой. Но даже здесь я считаю путь совместной работы с артистами самым лучшим – практика должна доминировать.
– «Травиата» – одна из самых исполняемых в мире опер. Чем ваша постановка будет отличаться от других?
– Я считаю, что обеспокоенность оригинальностью слишком преувеличенна в наши дни. Раньше, когда постановщики ссылались на первоисточник, это, напротив, считалось выражением признания и почета предшественникам. Однако с эпохи романтизма началась одержимость оригинальностью. Сейчас в разных театрах идут, может быть, 15 «Травиат», и я бы сказал, что думаю больше о том, как донести свою идею, поскольку в любом случае что-то будет перекликаться.
– В чем же заключается ваша идея?
– Для меня важно, чтобы мой спектакль был цельным и оказывал воздействие на публику. Я стремлюсь к тому, чтобы моя постановка влекла, затягивала зрителя, и я мог вложить в нее что-то свое. Меня волнует психология персонажей, они должны быть максимально правдивыми даже в мире, где разговор – это пение. Я бы не хотел, чтобы герои получились куклами или статуэтками. Во-вторых, я озабочен тем, чтобы установить хорошие отношения между итальянским языком и музыкой. Вот что должно отличать нашу постановку от других. Я вижу в этом театре много талантливых артистов, и вместе мы рождаем прекрасные идеи. Вижу, что солисты хорошо подготовлены, они скрупулезно подходят к задачам.
– А каким будет визуальное оформление?
– Прежде всего, хочу сказать, что это будет классическая постановка, но наш спектакль не станет реконструкцией позапрошлого века. Все четыре действия будут отличаться и по цветовой гамме, и по световому оформлению. Мы используем всю выразительность цветов в костюмах и декорациях. Больше ничего не хочу говорить, чтобы не испортить сюрприза.
– У вас есть любимые русские композиторы?
– Мне нравится Шостакович и Прокофьев, а кому они не нравятся? Когда я был маленьким, слушал «Весну священную» Стравинского. Кстати, я не заметил, что сейчас в Италии цензурируют концертные программы, произведения русских авторов исполняются. Да, были единичные конфликты театра «Ла Скала» с Гергиевым и Нетребко, но это касается лишь конкретной организации и артистов.
– Почему вы выбрали для себя путь режиссера?
– О, очень интересный вопрос! Вообще-то я изучал теоретическую физику и после окончания университета немного занимался научными исследованиями. Однако мир людей меня увлек гораздо сильнее, чем мир науки, в котором я не видел для себя каких-то вызовов. Однажды я подумал о том, что жизнь одна, и сделал этот немного пугающий прыжок в темноту. Конечно, были разные периоды моего становления, например, я изучал классический латинский. Так, был Лука-латинист. Лука, который постигал физику. Лука, занимавшийся производством фильмов. Но в итоге я стал режиссером. Любопытство к миру людей, увлечение музыкой и театром подтолкнули меня выбрать именно эту дорогу.
Приглашаем на премьеру оперы «Травиата» 24 и 25 сентября. Билеты можно приобрести по Пушкинской карте.
