В оперном театре появился главный режиссер. Личность челябинским меломанам знакомая — с его легкой руки в прошлом году опера «Лоэнгрин» отправилась в Москву на самый престижный театральный конкурс «Золотая маска». Из пяти заявленных номинаций именно режиссура получила наибольшее число положительных ...
В оперном театре появился главный режиссер. Личность челябинским меломанам знакомая — с его легкой руки в прошлом году опера «Лоэнгрин» отправилась в Москву на самый престижный театральный конкурс «Золотая маска». Из пяти заявленных номинаций именно режиссура получила наибольшее число положительных отзывов столичной прессы. Правда, «Маску» челябинцы так и не получили. Пока. В театре грядет новый грандиозный проект, ради которого к нам приехал режиссер из Москвы.
Андрей Сергеев — выпускник постановочного факультета Школы-студии МХАТ. За свою карьеру в общей сложности оформил более 40 спектаклей, в конце 90-х впервые попробовал себя в роли режиссера-постановщика в Московском новом драматическом театре. Сотрудничая с театром города Хальбронна (Германия), Сергеев в свое время оформил шесть спектаклей. Режиссерские работы были поставлены в Московском новом драматическом театре, Саратовском театре оперы и балета. Челябинской публике Сергеев знаком по предыдущим работам в нашем театре: «Сильва» и «Летучая мышь». Последняя — опера «Лоэнгрин», поставленная в 2010-м в концертно-сценической версии, номинировалась на «Золотую маску».
ШОКОТЕРАПИЯ ТЕАТРОМ
Андрей Сергеев, хоть и числится москвичом, на самом деле наш земляк из Свердловска. «Шокотерапию театром» прошел в Ленинграде — в 12 лет увидел и услышал «Травиату» в постановке самого Лемешева.
— В Свердловске я ходил в оперный театр вместо школы практически. Билет на галерку стоил 30 копеек. А потом меня вообще стали пускать бесплатно — таких сумасшедших-то мало, — смеется Андрей Викторович. — Тогда Свердловский театр был на высоте. Так что многие оперы я знаю наизусть еще с детства. И именно там я решил, что буду театральным художником.
СИЛА СУДЬБЫ
— Да я никогда в жизни не хотел быть режиссером! — «возмущается» собеседник. — Оформлял спектакли у замечательного режиссера Львова-Анохина сначала в Малом, а потом в Новом драматическом театрах. Однажды Борис Александрович заболел, и мне пришлось «разводить» мизансцену, чтобы понять, как должно работать оформление. Потом он увидел и… сделал меня сорежиссером. А спустя какое-то время мне предложили самостоятельную режиссерскую работу. Я тогда решил: «Все пройдет удачно — так и быть, буду работать и дальше».
— Но вы же стали не драматическим, а музыкальным постановщиком. Из-за большой любви к опере?
— Это тоже произошло помимо моей воли, — разводит руками Сергеев. — В свое время написал сценарий по письмам жены Чайковского и поставил моноспектакль. Назывался он «Гадина», а играла в нем замечательная актриса из «Современника» Тамара Дегтярева. Постановкой заинтересовались музыкальные критики: тема была очень интересной, закрытой, ведь не многие знают, что у композитора была жена. И одна из критикесс «сосватала» меня в Саратовский оперный театр. Первой работой на оперной сцене стала «Русалка» Даргомыжского. И почти одновременно начал сотрудничать с вашим театром.
ПРОИЗВОДСТВО ИЛИ ТВОРЧЕСТВО?
Таким образом, заполучив Сергеева, челябинский театр приобрел в одном лице сразу режиссера и сценографа. К тому же он успел поработать как в столичных театрах, так и в провинции и даже за границей. Такой опыт — великое дело, он позволяет сравнивать, анализировать и делать интересные выводы.
— Работа в Германии для меня стала настоящим «университетом». Это случилось как раз, когда разрушали берлинскую стену. Нас командировали в самую что ни на есть Западную Германию.
— И как вас встретили бывшие враги?
— Замечательно. Прекрасно относились к русским. Сначала, конечно, смотрели как на инопланетян, а потом, когда поняли, что мы нормальные люди, относились очень хорошо.
— А в профессиональном плане? Ведь на Западе совершенно другой подход, другие методы работы, все другое.
— Это правда. Производство организовано потрясающе. За все время работы я ни разу не услышал слово «нет». Все условия, просьбы, предложения выполнялись немедленно. Помню, я оформлял спектакль «Золушка» по Шварцу и чего только не придумал! Это же сказка, все должно быть волшебно. У нас были электрические мыши, фея появлялась, карета самая настоящая поднималась из-под сцены в клубах дыма. Как говорится, все, что душе художника угодно было. И это в 90-е годы, когда у нас в стране копейки лишней не выпросить. Последняя моя задумка уже исходила больше из желания все-таки дойти до предела их возможностей. На одной из репетиций я сказал: «Карета замечательная. А нельзя сделать, чтобы она вся была в бенгальских огнях?» Знаете, что они ответили? Они спросили: «Какого цвета должны быть огни?» А я даже не предполагал, что, оказывается, они бывают разноцветными!
— Отчего же вы не остались? Ведь вас же приглашали?
— Приглашали. Ну, во-первых, я тогда уже занялся режиссурой и у меня был интересный проект в Москве. А во-вторых, для них искусство больше производство, нежели творчество.
Кстати, новому главрежу оперного театра предстоит решать вопросы как производства, так и творчества. Задач немало: вместе с главным дирижером определять репертуарную политику, поддерживать спектакли в нужном состоянии, ну и конечно, делать новые постановки. Должность главрежа в нашем театре существовала, но в 2003 году, после ухода на заслуженный отдых Георгия Миллера, была упразднена. Новый директор восстановил ставку.
— В театре имеется большой репертуар, за которым нужно следить. Кроме того, в этом году намечается четыре-пять больших премьер. Назову только самый большой проект — это опера Глинки «Жизнь за царя», который мы собираемся восстановить в первоначальной редакции и который потребует максимум затрат как материальных, так и творческих, — прокомментировал свое решение Владимир Досаев.
БОЛЬШОЙ УЖЕ НЕ БОЛЬШОЙ?
Свой выбор в пользу Челябинска Сергеев объясняет несколькими причинами.
— У меня сложились прекрасные отношения с Антоном Гришаниным. Он хороший музыкант, и мне интересно с ним работать. В оперном театре, если нет выдающегося дирижера, вообще делать нечего. Это не режиссерский театр. В опере успех складывается благодаря усилиям дирижера, режиссера и художника.
— И все-таки. Традиционно в Москву всегда стекались лучшие творческие силы. В провинции не те возможности, не тот размах. Вас это не остановило.
— Конечно, финансовая сторона вопроса в столице решена. Но, к сожалению, большие дирижеры, за редким исключением, не работают в опере. Конечно, я бы мечтал поработать с Федосеевым, Темиркановым…
— А если бы пригласили в Большой?
— Во-первых, не пригласили. Во-вторых, сейчас там непростая ситуация: практически нет труппы, нет дирижера. Театр отрабатывает по типу западной антрепризы. И еще неизвестно, будет ли он и дальше соответствовать званию Большого.
— Как вы относитесь к новомодным популярным тенденциям делать из оперы зрелище? Саломея, которая не только поет, но и танцует, садится на шпагат, да еще раздевается донага. Или Мими из «Богемы» — забирается на капот автомобиля…
— Знаете, этим занимались еще Станиславский и Мейерхольд сто лет назад. Поэтому сказать, что такое поветрие появилось недавно, не совсем правильно. Другое дело, что сейчас постановщики больше чудят, и это уже не драматический театр, а некое шоу, некая акция в стиле постмодернизма. Кстати, не сказал бы, что все артисты прекрасно играют и поют. Точно так же как модное нынче «осовременивание» классики. Признаюсь, мне очень странно смотреть, как хористы, загримированные как один под Брежнева, в министерских костюмах, стоят и поют: «На нас напали эфиопы…» У меня складывается впечатление, что я сумасшедший. Публику спасает то, что артисты поют на итальянском. Я думаю, что все идет от излишней амбициозности, от желания режиссера громко заявить о себе, о своей трактовке иногда даже в ущерб художественности. А меня в свое время учили: если режиссура видна — это плохая режиссура.
«ЖИЗНЬ ЗА ЦАРЯ»
Первым проектом, собственно, ради которого Сергеев и перебрался на Южный Урал, станет постановка оперы Глинки «Иван Сусанин». Челябинцы решили обратиться к первоначальной редакции оперы и вернуть ей «родное» название — «Жизнь за царя». Проект обсуждался уже давно и грозит вылиться в самое грандиозное событие этого года.
— 2012 год юбилейный. Россия будет отмечать юбилей победы над поляками, поэтому постановка оперы будет весьма своевременной, — считает Сергеев. — К тому же в марте 2013-го грядет еще одна круглая дата — восшествие на престол Михаила Романова. И для театра постановка будет знаковой, ведь он носит имя этого великого композитора.
По словам директора театра Владимира Досаева, дата премьеры «Жизнь за царя» пока остается открытой.
— Все зависит от финансирования. Если все случится, мы сыграем премьеру уже в конце нынешнего сезона, ну а если возникнут трудности, придется перенести на открытие будущего. В любом случае это будет уже в нынешнем году, — сказал «ВЧ» Владимир Александрович.
Кстати, на премьеру руководство театра намерено пригласить представителей царской семьи. Переговоры начнутся, как только определятся сроки выпуска спектакля.
Виктория ОЛИФЕРЧУК, Вечерний Челябинск